Девка покрутила в тонких пальцах мешочек, взвешивая его на ладони.

– Возьми, – протянула она его.

Агзам, кряхтя, слез с высокого стула, подошёл, семеня короткими ножками, и протянул руку. На ладонь легла приятная тяжесть. Агзам сглотнул образовавшуюся слюну. Пальцы мелко задрожали. Он был так рад приобретению, что не сразу почувствовал, как по ноге снизу вверх скользнула маленькая юркая змейка. Треугольная голова с двумя ярко-жёлтыми пятнышками юркнула в широкие штанины.

Агзам дёрнулся, пытаясь наклониться, и достать пресмыкающееся, скользящее по толстой ляжке под тканью. Крик ужаса раздался, когда мелкие, но острые зубы змеи, полные смертельного яда, впились в кожу с внутренней стороны бедра. Мешочек с наркотиком вывалился из рук. Агзам беззвучно разевал рот, глаза налились кровью. Тело его дёрнулось и упало наземь, словно подкошенное.

В голове успела промелькнуть мысль: надо было избавиться от чужаков сразу же. Тело пронизывала острая боль, но двинуться он не мог. Змеиный яд вызывал почти мгновенное окоченение. Агзаму предстояло мучиться пару десятков мер времени. Сознание медленно угасало, когда спокойный голос девки разрезал тишину:

– Золотая гадюка – одна из самых ядовитых, Агзам.

Ты и сама такая же гадюка… – пронеслось в голове Агзама, когда девка нагнулась, блеснув копной золотистых волос, и подставила ладонь для змейки. Та юркнула к ней на ладонь и свернулась кольцом вокруг запястья, словно браслет. Девица переступила через онемевшее тело и лёгким пинком ноги опрокинула стол, спокойно усевшись на высокий стул, служивший Агзаму троном.

Сука… А эти двое… откормыши, почему они… стоят… без движения.

– Ты доволен, Хади? – обратилась девка к кому-то.

Где она увидела Хади… Его же тут… нет.

Вдруг один из откормышей улыбнулся и откинул прочь капюшон вместе с маской, присел на корточки рядом с ним, потрепав по щеке. Агзам ничего не почувствовал – только увидел, как рука приближается к его лицу.

– Жадность – худший из пороков, друг.

Колени заныли от долгого ожидания. Айяра лишь слегка дёрнула головой вверх, как тут же по оголённой спине прошлась плеть.

– Господи-и-ин!..

– Молчать.

Как всегда, равнодушный голос, лишённый эмоций. А ведь она так старалась угодить… И ни единой похвальбы. Кончик плети ударяет совсем рядом с головой, прижатой к холодному каменному полу.

– Не раскрывай рта прежде меня. Неужели забыла?

– Нет-нет-нет, Господин.

Айяра поползла вперёд, пока не уткнулась головой в острый носок сапога, окованный сталью. Осторожно подняла голова. Медленно-медленно. И взглянула в лицо своего Господина, Создателя и Художника паутины.

– Рассказывай.

Острый носок сапога придвинулся чуть ближе. Наконец-то. Острое чувство благодарности захлестнуло с головой и она приложилась губами к холодному металлу, глядя в этот момент на лицо Господина.

– Довольно. Рассказывай.

Сапог отодвинулся. Айяра выпрямилась, но с колен не встала, смиренно сложила руки на них и принялась рассказывать. Подробно. Без утайки. Едва окончив, она потупила глаза в холодный пол, ожидая, что скажет Господин. Осмелилась поднять глаза – он сидел без единого движения, смотря поверх головы.

– Плохо, Айяра.

Она внутренне сжалась от этих двух слов.

– Я ничего не могу поделать, Господин.

– Неужели? Ты так плохо ткёшь? Чему вас учат? Если даже лучшей из ткачих не по силам окрутить одного-единственного бессмертного. Плохо.

– Может быть, стоит попробовать иначе?

– Что?

Впервые в его голосе послышалось что-то , отдалённо напоминающее эмоции. Но какие?.. Айяра, приободрившись, продвинулась вперёд, но сапог резко поднялся, остановив её даже в таком крошечном порыве.

– Стой. Говори.

– Не получается, Господин… Я даже пыталась сменить облик, но ему всё нипочём. Может, стоит обратить внимание на других..?

– На других? На других, Айяра? Проделано уже столь многое. Это наш шанс закрепиться и пустить корни. Иной возможности дёргать за подходящие ниточки может не представиться. Как удачно тогда совпало, что Верховному понадобилось вернуть домой своего олуха, воспользовавшись услугами ткачих. Всё было выполнено так, как задумывалось. Напомнить тебе цену?

– Нет, Господин. Я помню. Мать-Ткачиха договорилась с Верховным, что выдаст замуж за его сына одну из своих дочерей.

Господин кивнул.

– Правильно. Из всех ткачих выбрали тебя… Инсар вернулся. Что требовалось от тебя? Всего лишь сделать так, чтобы этот болван стал послушным инструментом исполнения нашей воли. И почему ты до сих пор не справилась с задачей?

– Девчонка, Господин.

– Ты разучилась охмурять и ублажать мужчин?

– Нет, мой Господин. Но он принёс ей клятву. И даже несмотря на отречение от неё, мне никак не удавалось нащупать слабое место. Ризван решил вернуть девчонку на время, и у Инсара не хватает упорства. Оно тает рядом с ней. Ещё немного – и он бы плюнул даже на мнимое предательство.

– И поэтому ты решила устроить это представление с отравлением? Не посоветовавшись со мной?

А вот сейчас не нужно было гадать: господин был зол…

– Момент был удачный. Девчонка очень неосторожно высказалась. И не воспользоваться ситуацией было бы глупо.

– Глупо было поступать столь опрометчиво! Чего ты добилась? Ничего!..

Айяра опустила голову: она понимала, что сплоховала, но не могла понять, где она просчиталась.

– Все подозрения должны были упасть на девчонку. Так и получилось. Все думают, что именно чужачка отравила Инсара. Именно она оставляла вино в комнате.

– Ты глупа и недальновидна, Айяра.

– Нет-нет-нет, мой господин. Одна служанка… Я заговорила её. Она и под страхом смерти поклянётся, что видела, как девчонка кралась ночью и шныряла на кухне там, где ей не следует.

– Под страхом смерти? Если её окунут в Исток…

– Не окунут. Она путается с управляющим. Его заставят вытаскивать Инсара из лап смерти. Это будет стоить ему жизни. А служанка как только узнает о том, что он испустил дух, наложит на себя руки.

– Да? Но ты забыла маленькую деталь. Почему девчонка улизнула?

– Моя ошибка, господин… Я просчиталась. Не думала, что управляющий сделает вид, будто ничего не заметил. И влиять на него было небезопасно. Он на особом счету…

– Плохо. Айяра. Очень плохо. Чего ты добилась в итоге? Девчонка улизнула, в то время как её должны были схватить при хорошем раскладе. Но ты просчиталась, выпустила одну нить из рук. Теперь вся паутина расползается на отдельные составляющие.